Открытый чемпионат США-2009 cтал для россиян самым неудачным
турниром "Большого шлема" в XXI веке: впервые со времен Уимблдона-2000
ни одному из наших игроков, выступающих в мужском и женском одиночном
разрядах, не удалось выйти в четвертьфинал. Самое печальное заключается
в том, что через несколько лет такие результаты могут стать нормой.
Каждый
российский неудачник US Open был несчастлив по-своему. Елена Дементьева
подошла к турниру уставшей физически, а Динара Сафина - психологически.
Мария Шарапова еще не до конца восстановилась после старой травмы, а
Николай Давыденко получил новую. Надежда Петрова стала очередной
российской жертвой невесть откуда взявшегося американского 17-летнего
уникума по имени Мелани Оудин, а Светлане Кузнецовой на главной арене
US Open - корте имени Артура Эша - по большому счету просто не повезло
на двух тай-брейках в матче против талантливой датчанки Каролин
Возняцки.
А в итоге мы оказались у разбитого корыта: впервые с
Уимблдона-2000 на чемпионате "Большого шлема" ни одному нашему
одиночнику не удалось пробиться в четвертьфинал. Наверное, лет
пятнадцать тому назад выход трех игроков в четвертый круг сочли бы не
самым плохим достижением. Однако сейчас такой результат выглядит полным
провалом.
"Ничего страшного, - скажет иной читатель. - Дело
поправимое: сейчас оступились, а в следующий раз выиграют. У нас и без
этого немалого успехов: Сафина в этом году возглавила мировой рейтинг,
Кузнецова выиграла Roland Garros, а Андрей Кузнецов на Уимблдоне стал
первым за 43 года российским победителем юниорского турнира "Большого
шлема". Разве плохо?"
Увы, читатель этот настроен слишком
оптимистично. На самом деле российский теннис принес нам в этом году
куда больше разочарований, чем поводов для радости. Лихая атака россиян
на лидирующие позиции в мире, предпринятая еще совсем недавно,
сменилась отступлением практически на всех фронтах.
Впервые в
нынешнем веке мы не увидим наших сборных в финалах обоих главных
командных теннисных турниров - Кубка Дэвиса и Кубка Федерации.
Сообщения о победах россиян на состязаниях в возрастных категориях до
14, 16 и 18 лет в последнее время приходят из-за рубежа все реже и
реже. У мужчин, чьим последним громким успехом была победа в финале
Кубка Дэвиса-2006, так пока и не нашлось равноценной замены Евгению
Кафельникову и Марату Сафину.
Да, сейчас Россия располагает
целой группой выдающихся теннисисток. Только вот новыми именами эта
группа в последние несколько лет не пополняется, а среди тех наших
девушек, которые стоят на дальних подступах к первой двадцатке, увы,
пока не видно будущих первых ракеток мира и победительниц турниров
"Большого шлема". Так чего же ждать дальше?
На самом деле ничего
хорошего, если не будут срочно предприняты действенные меры. Недаром
президент Федерации тенниса России Шамиль Тарпищев бьет в набат:
внутренние резервы национальной федерации исчерпаны, и без поддержки
государства российскому теннису не выжить! Нужны государственная
программа развития тенниса и серьезные спонсоры, которых в нынешних
условиях без помощи власти привлечь невозможно.
Деньги
необходимы для теннисных центров, работающих на некоммерческой основе.
Для создания контрактной системы, которая не позволяла бы иностранным
специалистам переманивать талантливых молодых россиян за границу и
способствовала бы беспроблемному привлечению к выступлениям за сборные
страны лучших из лучших, как это делается за рубежом. Для того чтобы
отечественный теннис располагал современным медицинским обеспечением.
Немаловажный
штрих: Андрей Кузнецов, ставший в этом году чемпионом юниорского
Уимблдона, добился успехов не без помощи научной группы Федерации
тенниса России, возглавляемой профессором Анной Скородумовой, и
благодаря уникальной методике подготовки молодых игроков, которой мы
владеем. Одна беда: чтобы распространить эту методику на всю страну,
опять же нужны деньги. Которых, увы, нет.
Парадокс состоит в
том, что авторитет российской теннисной федерации в мире очень высок.
Европейская ассоциация вот уже несколько лет подряд признает ее лучшей
на континенте. На родине же теннис из любимого сына постепенно
превращается в пасынка. Неужели не сумеем хотя бы сохранить то, что
пока еще имеем?
