Двукратная олимпийская чемпионка и 27-кратная рекордсменка мира в прыжках с шестом Елена Исинбаева призналась, что всегда панически боялась поражения, а также рассказала о дружбе с Динарой Сафиной и переезде в Монако.

"Поражения я боялась этого панически, но, как выяснилось, совершенно напрасно. Как-то Ли Нин, великий гимнаст, трехкратный олимпийский чемпион, глава компании - моего спонсора, сказал мне: "Знаешь, проигрывать больно, но еще больнее, когда все, кого ты считал близкими людьми, друзьями, начинают бросать в тебя после поражения камни. Ты должна быть готова к этим ударам и научиться прятать свою боль ото всех". В меня после провального чемпионата мира ни один камень не полетел. Валентин Васильевич Балахничев, президент федерации, в ответ на мои заклинания "простите, простите" сказал, как отрезал: "Лена, прекрати! Своими победами ты завоевала право на проигрыш". И тренер Виталий Афанасьевич Петров успокаивал: "Лена, ничего страшного, так бывает со всеми". Если бы хоть один человек упрекнул меня: "Как ты могла, мы на тебя надеялись, верили", - то все, кранты, я бы не вышла из состояния "комы".

Я вам сейчас признаюсь в том, о чем никогда никому не говорила. Вы не представляете, как я всю свою жизнь боялась проиграть. Мне казалось, что я опозорюсь на весь мир и не переживу этого ужаса. Страх этот съедал меня изнутри, я его запихивала глубоко-глубоко, чтобы, не дай бог, кто заметил. И вдруг проиграла. Всю ночь прорыдала в подушку: "Боженька, ну почему так, неужели я этого заслуживаю, я столько работаю, я этого не переживу..." А наутро мне стало так стыдно за свои слезы, за свои мысли. Думаю: я жива-здорова, родные тоже, все самое страшное, что могло случиться в спортивной жизни, - случилось. Так иди работай, борись, доказывай. И с меня спал колоссальный груз, я такую легкость вдруг почувствовала...

В 2005 году я переехала в Монако, так как компания, которая ведет мои дела, располагается там. Это был тихий ужас! Там сплошь живут богатые люди, а я себя такой не считала, одевалась не так, как принято, похуже. Чувствовала себя гадким утенком. Языка не знаю, порядков тоже. Боялась, вдруг меня кто-то о чем-то спросит. А что отвечать? Мычать что-нибудь нечленораздельное? А потом, русская, молодая. Вдруг подумают, что я девушка легкого поведения. Мне было так страшно, что первые полгода из дома боялась выйти.

Агенты мне сказали: "Лена, вот наши телефонные номера, 24 часа в сутки мы с тобой". Но они не учли русский менталитет. Да как же так я буду звонить, людей по пустякам беспокоить? В конце концов они поняли, что я лучше с ума от ужаса сойду, чем позвоню, сами стали приходить, вытаскивать меня в мир. На светские мероприятия ходили впятером - я, три агента и Сергей Бубка. Сядем за стол, он мне шепотом: "Здесь вилка для рыбы, здесь нож для мяса". Я ему: "Ага, понятно". Через секунду снова шепчет: "Спину выпрями". Выпрямила. Сижу как манекен, боюсь шелохнуться, а в голове молоточки стучат: вилка, нож, спина, спина, вилка, нож... У меня что-то спрашивают, я, как собака, преданно смотрю, но ничего не понимаю. Мне переведут, отвечу. Через полгода освоилась, сама ко всем подходила: Hello, how are you? Потом соседи стали меня узнавать: "Вы спортсменка?" Я на плохом английском им про себя рассказываю, а в голове только одно: за проститутку не принимают - и слава богу! Машину купила, ездила, новые места открывала. За людьми наблюдала: как одеваются, как говорят, как ведут себя. Впитывала все как губка. В какой-то момент поймала себя на мысли, что больше ничего не боюсь, я спокойна. Знакомые появились, друзья.

Однажды играли с тренером в теннис. Смотрю, на соседнем корте девочка и лицо у нее такое знакомое. Пригляделась - вроде Динара Сафина. Решила подойти. Точно, она. Разговорились. Подружились. Стали вместе ужинать, в гости друг к другу ходить, девичьи разговоры вести. Динара - молодец, такая трудяга, пашет на тренировках как ломовая лошадь. Когда тренируюсь, думаю про себя: точно пашу. А на других посмотрю, кажется, это они пашут, а я просто работаю.

После переезда родители сказали, что я резко повзрослела, стала самостоятельной, жесткой. Но у меня характер такой - боевой. Знаете, как меня называют? Дитя гор. Потому что кровь во мне атомная! Папа дагестанец, мама казачка - ураган. Когда я бушую, меня никто не трогает. Знают, что перебешусь и успокоюсь. Если я на взводе, то могу сорваться из-за одного сказанного слова. Рявкну так, что кругом тишина. Для спорта такая мощь - это шикарно, поскольку надо идти к цели напролом, пробиваться, добиваться. В жизни же нужны гибкость, сдержанность, и мне страшно, что не всегда могу себя сдерживать. Правда, если не права, то признаю ошибки и извиняюсь.

С родными стараюсь быть мягкой, они и так очень переживают, когда смотрят мои выступления по телевизору. Мама всегда плачет, не останавливаясь, и заклинает: "Взлетай дочка, взлетай". А дочка не взлетела, у нее ноги заплелись. Я звоню домой и спокойно говорю: "Мама, привет!" В ответ: "Доченька!" И как в ­трубку зарыдает: "Ой, доча, мы на тебя смотрели и думали, какой же ты еще ребенок беззащитный. Боже, какая ты маленькая, мы только сейчас это поняли". Папа после моего проигрыша в Берлине плакал первый раз в жизни, он же гордый кавказский мужчина.

На меня невозможно надавить. Я сразу на дыбы. Я же вся такая гордая, самоуверенная. Вот и понесла в Берлине наказание. Когда все время на высоте, кажется, что ты там навечно прописался. Думаешь: "Ну чего там 4.80, я и в мертвом состоянии прыгну". Как оказалось - нет. Состояние физическое было хорошее, но с головой оно не контактировало. Когда тело в секторе, а мысли в другом месте, будет ноль. Во время разбега и прыжка мозг должен сконцентрироваться на движении и передать в мышцы информацию о правильном толчке и разгибании. Это мгновенное переключение, оно занимает доли секунды. А когда бежишь в разобранном психологическом состоянии и думаешь о том, что будешь делать завтра, то всегда окажешься в пролете.

Я не могу распыляться и должна идти по одной дороге. Конечно, приятно, когда ты свою радость или печаль можешь разделить с близким человеком, и я мечтаю о семье, но... По большому счету для спорта у меня осталось четыре года, на все остальное - целая жизнь. Если я сегодня буду зацикливаться на тех вопросах, которые в данный момент не решаемы, тогда какой смысл о них думать? На чемпионате мира в Москве в 2013 году (я его для себя определила как последний старт в карьере) мне будет 31 год. Времени осталось мало, а успеть надо многое. У меня есть цель, я ее еще не достигла и должна к ней идти. Я ответственна перед людьми, которые на меня поставили", - рассказала спортсменка.

"Советский спорт"